Харфанг медленно катила в Шафик-Мэнор. Упершись локтем в оконную раму, мужчина разглядывал красивые сады и леса, окрестности приближающегося поместья. Он мог в сотню раз быстрее добраться, если бы использовал каминную сеть. Или аппарировал, например, но нет. Ему нужно было время поразмыслить над тем, куда и зачем он, собственно, сейчас едет. Поэтому самоходная карета - был как раз его вариант. Арктурус, крепко пожав вчера руку Харфанга, безапелляционно заявил, что тот должен присутствовать на этом вечере, чтобы познакомиться с его дочерью. Все понимали, что дело идет к будущей женитьбе, отец Харфанга воспринял эту новость с большим воодушевлением, собственно, как и мать. Единственным сомневающимся в данной ситуации был сам Лонгботтом, который кроме матери и книг, кажется, вообще ничего на свете не любил. Он не представлял - как это возможно, чтобы рядом с тобой жил другой, фактически чужой человек.
Харфанг вообще всегда скептически относился к традиции "слепого" продолжения рода. Подавляя в себе материнский романтизм и стыдясь его, Харфанг предпочел быть навсегда погребенным под слоем научной литературы. И все бы ничего, если бы не почти подсознательное желание угодить отцу. Ситуация Лонгботтома была безальтернативной, он не спрашивал ни чьего мнения, впрочем, пустым звуком было для него и его собственное.
Карета остановилась и мужчина вышел наружу. Погода была весьма приятной, мягкий зимний вечер, предвещавший крепкие морозы. Поправив свой скудный меховой воротник, Лонгботтом прошествовал внутрь. Множество аристократичных особ в роскошных платьях, от красоты которых слепит глаза... И как тут не потеряться?
Харфанг молод, ему всего двадцать четыре - разве это возраст для волшебника? Он умен, занимает завидный для многих пост в Министерстве, обучен всем новомодным взглядам и может легко поддержать беседу. Впрочем, Лонгботтом предпочитал пренебрегать подобными светскими раутами, совершая сий моцион только из нужды и не чаще, чем раз в пару месяцев, только для того, чтобы общество не подумало о нём дурно.
Дамы приветливо улыбались, мужчины жали руки и делали вид, что рады знакомству. Периодически поджимая губы в подобии дружелюбной улыбки, Харфанг, наконец, добрался до Арктуруса Блэка, вежливо выждав, когда тот закончит свой разговор, заявил о своем прибытии, старательно отмечая внимание и гостеприимство хозяев: скрывать то, что Арктурус был ему в общем не приятен, было непросто.
Прошло не так много времени, прежде чем мистер Блэк счел необходимым познакомить молодого человека со своей дочерью Каллидорой Блэк. Харфанг внутренне изо всех сил плевался от того, что все, зная что Лонгботтом пришел знакомиться со своей будущей невестой, делали вид, будто это рядовое знакомство из вежливости. А потом внезапно между молодыми знакомыми вспыхнет необъятное и неукротимое чувство любви, что они, не задумываясь и откровенно забывшись, побегут к венцу. Всем хотелось быть свидетелем именно такого волшебства, а не заранее спланированной договоренности.
Следуя через всю залу за Блэком, при этом не забывая отдавать дань вежливости некоторым новым знакомым, Харфанг представлял, будто идет сейчас через всю свою жизнь напрямик к её логическому заключению, финалу. Вот детство, беззаботная юность, счастливые годы в школе, куча прочитанных книг, много нового и познавательно, интересного и потрясающего. Затем министерство магии, видимое уважение коллег, движение по карьерной лестнице, выше и выше!.. А потом эта откуда-то взявшаяся необходимость жениться.
Мужчина часто спрашивал себя, что он ждет от этой женщины? Каллидора Блэк, кто она? Ему доводилось слышать её имя, да, оно определенно было ему знакомо, но контекст, в котором оно обычно произносилось, был связан исключительно с её обворожительностью и статусом завидной невесты. В общем-то, Харфангу положено было быть благодарным судьбе за такой подарок, но мужчина упрямо полагал, что такая женщина была не по его интересам. Ей, скорее, подошёл бы какой-нибудь родовитый красавец с блестящим будущим, нежели наделенный лицом лошади зануда-книголюб.
Этот путь, казавшийся Лонгботтому длинною в жизнь, вдруг окончился. По ступеням вниз, будто бы из неоткуда, спустилась красивая женщина. Медные волосы, уложенные в причудливую прическу, большие светло-карие глаза, бархатная кожа, изгиб губ... Настолько Каллидора была красива, что казалась миражем. Утонченная, изящна, блистательна. Первым, что пронеслось в голове Харфанга - молва не врала, дочь Блэка действительно прекрасна.
Наблюдая за девушкой как за невиданным доселе существом, Харфанг ощутил себя неловко, но никак не мог отвести взгляд. Когда Арктурус представил его, он аккуратно поклонился, а затем смущенно поцеловал руку Каллидоры.
— Очень рад знакомству, мисс Блэк, - точно цепляясь за её взгляд и теряясь, Харфанг спешно повернулся к отцу и улыбнулся ему дежурной вежливой улыбкой.
Внутри Лонгботтома что-то грохотало и клокотало. Когда отец оставил их наедине, Лонгботтому казалось, что земля вот-вот уйдет у него из-под ног. И куда, куда, позвольте узнать, умчалась его только что бывшая при нем убежденность, что женитьба поставит крест на его существовании. В данный момент он отдал бы тысячу дюжин своих книг, только чтобы посмотреть на эту женщину ещё немножко.
Заслышались звуки настраиваемых музыкальных инструментов. Они заполнили неловкую паузу, которая возникла, пока Харфанг искал себя.
— Могу я пригласить Вас на танец? - Обратился он к Каллидоре, протягивая ей свою ладонь. Ведь танец - лучшее любых слов.

Не любоваться этой женщиной было чуточку легче, чем пробовать закинуть лассо на луну. Поджав губы в неловком движении, Харфанг выбрал наиболее удобное место в зале. Он корил и ругал себя за то, что держится с Каллидорой точно робкий мальчишка десяти лет. Но ведь если рассуждать здраво - каждый мужчина по своей сути есть мальчик. Просто кто-то большой мальчик, а кто-то пока юный.
Мужчина смотрел в глаза своей партнерши, неуверенно начиная тур вальса. Оставалось полагаться только на мышечную память, уроки, которые когда-то давно в его голову вложила школа и аристократичная семья. Харфанг боялся, боялся не соответствовать своей партнерше, которая казалась ему самой яркой из всех дам, здесь присутствующих.
Ловя взгляды на своей паре, порой не без зависти, Лонгботтом прибавился в храбрости, крепче сжимая ладонь Доры и увереннее двигаясь по кругу. Со стороны нельзя было не залюбоваться этими очаровательными молодыми людьми, которые ещё пылали молодостью и жаждой жизни. Не познав ещё превратностей бытия, не будучи скованными лишними обязательствами, они думали, что так же легко по жизни они будут идти всегда, столько, на сколько хватит сил. Женитьба казалась Харфангу шагом в пропасть, женитьба на Каллидоре Блэк казалась Харфангу крупным выигрышем в лотерее. Им постепенно овладевало какое-то чувство азарта, желание доказать собственную состоятельность. Ведь если у него будет такая жена, он и сам сможет быть куда более ценным в обществе, его перестанут считать занудой и тюфяком. Он и сам верил, что может стать другим, иным, новым. Другое дело, осознавал ли он сейчас, что Каллидора Блэк далеко не ангел, который, спустившись с небес, ниспошлет благодать на его голову. Нет, увы и ах, он был слишком ослеплен её красотой и манерами. Мальчишка, попавший с размаху в первую же ловушку, которую, возможно даже не нарочно, расставила здесь его будущая жена.
Харфанг был умным юношей, он понимал, что нужно налаживать с Дорой отношения с самой первой минуты знакомства. Постараться показаться ей таким, какого она, возможно, хочет видеть. И тогда, если Дора будет видеть в нём кого-то лучшего, чем он - однажды он изменится.
Окрыленный своими мыслями, Харфанг улыбнулся, нежно придерживая Дору за руку и уверенно набирая скорость, вписываясь в общий веселый танцевальный поток.
— Вы замечательно танцуете, Дора,— без лукавства заметил Харфанг, — очевидно, в Вашей семье был прекрасный учитель. Мне вот с этим повезло намного меньше, — размеренный голос Харфанга, не сбившийся из-за темпа танца, выдавал в нём отличное здоровье и силу, — Мистер Клаверс в попытках заставить мои ноги двигаться верно едва-едва не разбил вазу с прахом моего прадеда, — Харфанг выглядел нарочито серьезным с нотками лукавства в голосе, — дальше, кажется, мисс Мартинер. Она сломала свою палочку и пару стульев в поместье, но и ей не удалось заставить меня ставить ноги в третью позицию, — улыбка озарила лицо Харфанга, необычно его преобразив, — последним, кто согласился учить меня, был профессор Литересс - вроде бы это было на пятом курсе Хогвартса - тогда мой факультет потерял несколько десятков баллов из-за того, что студент Лонгботтом передавил ноги половине курса. — Легкий смех, — и из того, что я все ещё не наступил вам на ногу и не перепутал фигуры, я делаю вывод, что Вы лучшая из моих учителей. — Мужчина буквально чувствовал в себе необычную перемену, точно несся со всей скоростью на метле, теряя голову.
Внезапно пара, которая двигалась чуть впереди молодых людей, споткнулась, хоть и легонько, партнер наступил на подол своей партнерши. Сконфузившись, юноша быстро замял это дело и продолжил танец.
— Да, именно так это обычно и выглядело, — рассмеялся Харфанг, вспоминая себя. И всё-таки эта женщина... необыкновенная. И как ей удалось влюбить его в себя, сказав только "Вы не представляете насколько рада я, мистер Лонгботтом"?..

15 апреля 1934 года. Блэк-Мэнор, графство Нортамберленд, Англия, Соединенное Королевство;
Сегодня день рождения Каллидоры Блэк, которой в обозримом будущем предстоит стать миссис Лонгботтом. Харфанг этим утром поднялся раньше, чем запели предвестники рассвета, читайте - не спал вовсе. Но такому книжному червю, как Лонгботтом, было абсолютно привычно вставать в пять утра, ложась около полуночи. Обычно он засыпал с мыслями об очередном заклинании, воображение рисовало причудливые формулы и подсвечивало их в тон цвету искр чар. Не лучшее, что можно придумать, но Харфанга это умиротворяло. В этот раз всё было куда хуже - мужчина пытался придумал подарок для Каллидоры, который хотя бы не выглядел бы глупо. Вариантов кроме "книга" почему-то не приходило, а потуги, связанные с поиском альтернатив приносили только жуткую головную боль. Получив на неделе ажурное приглашение на именины, подписанное рукой будущей невесты, Лонгботтом ощутил некоторую дрожь в области сердца. Почему его так волновала эта женщина, чем так смогла околдовать, что, думая о ней, он напрочь забывал о своих любимых книгах, чарах и работе? А это, поверьте, дорогого стоило, ведь даже за едой мужчина что-нибудь читал. Ребяческое желание быть угодным этой даме, быть первым в списке её фаворитов - вот что теперь врывалось в мысли сотрудника Отдела Тайн в Министерстве Магии.
Идеальный внешний вид, неуверенный взгляд, сжатый в ладони край черного цилиндра.
— Мистер Лонгботтом, добрый вечер! Харфанг! - С нескольких сторон мужчина сразу же заметил знакомые лица. Надо сказать, в обществе Блэков он чувствовал себя неуверенно, если не сказать - неуютно. Однако приходилось собирать в кулак всю свою волю и держать "марку", периодически подстегивая себя мыслью об отцы, который, будто бы, смотрит за несуразным сыном со стороны. Харфанг сдержанно кивает, поджимая губы в подобии вежливой улыбки. С одной стороны он ищет глазами, с другой - боится случайно наткнуться на виновницу торжества. Однако, это всё же происходит - Харфанг замечает Дору в окружении других, более обоятельных мужчин, увлеченно и со звонким заливистым смехом наслаждающуюся их обществом. Неприятное режущее заклинание точно бы мгновенно ранит его нежное сердце. Казалось бы, ничего такого в том, что Дора, свободная пока ещё женщина, вольна общаться с тем, с кем пожелает. Но какое-то мальчишечье чувство, комплекс неумения общаться и обольщать женщин, заинтересовывать их, поднимает голову почти тут же. Но Лонгботтом слишком хорошо воспитан, чтобы показать это. По его лицу пробегает лишь тень, он отводит глаза в сторону, точно бы задумался, и неуверенно прикусывает нижнюю губу: он ещё не заметил Каллидору, пусть все так думают. Так будет лучше для всех, ведь правда? И он никого не поставит своим присутствием в неудобное положение. Может быть ему вообще стоит уйти? Дома, кажется, открыта бутылка отличного огневиски и пара фолиантов ждут своего часа. Нет. Подло сбежать - это совсем не в стиле настоящего мужчины! Харфанг слегка хмурится, а затем уверенно берет себя в руки и поднимает взгляд куда-то в сторону основной массы гостей, пытаясь для начала найти знакомое лицо и отвлечься с разговором на него. Но он понимает, что его романтично-крылатое настроение было только что безнадежно испорчено, а книга в подарочной упаковке кажется сейчас самым глупым подарком, который вообще способно было придумать человечество.